Широко открытое небо - Алексей Стравинский
Гость хотел подойти к нему именно сейчас, но его вдруг что — то сильно смутило. Возможно, это было ощущение ненужной спешки, которая сорвёт с ветви немного недозревший плод. Тот будет никуда негодным. Всё потраченное на его рост время испарится в воздухе по щелчку пальцев. Все планы на его счёт сольются к нулю. Смысл будет утерян, а без него останется только отчаявшаяся пустошь, жизни в которой не ищи.
Не спеши!
Совсем скоро всё случится. Неизбежно случится, как и случалось раньше. Это очередной пик очередного подошедшего к завершению цикла.
Звезды горели и после того, как Гость шагнул в пустоту, прямиком с крыши пятидесятиметрового здания. Растворился в сгущающейся у земли темноте.
Луна росла четвертую ночь. Местами лениво плыли полупрозрачные облака. Дул лёгкий, тёплый ветер. Все живущие в городе ночные птицы были заняты своими делами. Многие из них пели, многие охотились, сотрясая крыльями ночной воздух — точно так же, как это сейчас делал Гость, но смысл его охоты был далёк от общепринятого представления этого слова.
Город отстрелялся в ночь дробью огней. Фасады многих домов были напрочь темны. Мир спал. Любимые обнимали друг друга, дети прижимали к себе свои игрушки. Сны спустились на землю и разбрелись по людским головам. Утопичная ночь… такой она и останется, если, разумеется, не приглядываться, куда не стоит.
4
Я так устал от всего этого. Ах, если бы кто знал. Зачем я вообще живу? Может это какая — то кара за прошлые провинности?
Стив закурил вторую подряд сигарету. В голове снова каша. Тело начинает поламывать. Жажда.
Жажда.
Голод… зависимость. Ломка.
В этот раз Стив подготовился заранее. У него есть деньги. Он неспешно бредёт на хорошо знакомый адрес. Сегодня ему не придётся на кого-то нападать. Ненужно кого — то обворовывать, избивая при этом. Как правило — более слабых и беззащитных людей.
Последние вздохи полной грудью. Сейчас он чувствует тепло ветра, его нежность, смотрит вверх — как красивы звезды. Сверхмассивные гиганты долетают до земли в образе точки света, источник которого может не существовать уже миллионы лет. Как это величественно! Всё земное неважно на фоне звёзд.
В этот короткий, едва уловимый миг он счастлив. Сразу же за чувством счастья приходит понимание того, что он его недостоин. Он обязан страдать за все свои деяния.
Грань под его ногами — грань позади.
Жажда… голод. Выжить любой ценой.
Дикость в очередной раз берёт над ним верх.
Дверь открылась с тихим скрипом. Несколько этажей по лестнице. Палец бьёт о дерево. Возня с другой стороны.
Лицо Стива застыло. Поверх него лёг тускло — красный свет коридора. Густейший дым в нём бывает намного чаще чистого воздуха. Люди сидят на полу, опершись о стены. Кто — то лежит с торчащим из руки пустым шприцом, кто — то медленно качается взад — вперёд, кто — то прямо сейчас справляет нужду в свои штаны. А вон в том месте, где сегодня сидит очередной обезображенный наркотиками человек вчера умер парень.
Стивен всё ещё стоит перед дверью. Он не понимает, что его останавливает. Что — то пошло не так. Он не в силах поднять ногу, чтобы переступить порог.
Парень стоит в тусклом свете лестничной площадки, перед распахнутой дверью, на краю света, в который из тьмы пополз дым. Он словно щупальца, которые вот — вот схватят Стива и затащат его внутрь силой.
— Ты так и будешь стоять? — сказал дистрофично худой, высокий парень, открывший ему дверь. — Входи уже!
Его голос был таким же тощим и пустым, как и его владелец, а в его взгляде не было ничего, кроме пугающей красноты. На Стива будто бы смотрел демон из темной и воняющей всякой мерзостью преисподней.
Стив не понял, как произошло дальнейшее:
— Нет, — ответил он и тут же развернулся.
Дверь медленно поползла обратно. За ней становилось всё темнее и в этой тьме не было видно ничего, кроме красных точек — глаза собравшихся внутри демонов, пробравшихся в падкие на соблазн, крайне слабые человеческие тела.
Последний вихрь дыма вырвался в щель, повторил контур двери и растворился в воздухе. Дверь легла на место.
Стив уселся на бетонную ступеньку. Закурил.
Нет.
Впервые в жизни он сказал что — то подобное перед распахнутой дверью, ведущей к желаемому оазису.
На лице начал собираться пот. Стива затрусило. Сигарета выпала из ослабших пальцев, перепрыгнула несколько ступенек, скатилась ещё по трём и остановилась, пустив голубую струю дыма вверх.
Да что это я такое выдумал? Как это нет? Кто вообще это сказал? Это точно был не я. Как глупо. Неужели я способен на такой поступок?
Нет.
Наивный, глупый Стив. Как такое вообще можно вообразить? Решиться отказаться от наркотиков? Сможешь побороть в себе невероятно сильную жажду, переломиться, завязать? Хочешь стать нормальным человеком, полноценным членом общества? Забыть прошлое, как страшный сон? Принять себя и весь мир таким, какой он есть?
Нет.
Как же это будет тяжело! Сколько сил для этого понадобится. Зачем вообще затевать всё это? Есть ли смысл? Даже если удастся соскочить с иглы, что делать дальше? Что в жизни сможет заставить держаться молодцом? Кто поможет?
Все близкие давным-давно от него отвернулись. Случилось это не потому, что всё бывшее окружение было таким плохим — Стивен так захотел, сам сделал выбор. Люди до последней капли пытались удержать его над краем пропасти, но он всячески, каждый раз превосходя самого себя, бил по рукам добродушных людей, доказывая им, что он безнадёжный, жалкий и ничтожный персонаж грустной истории.
Нет.
Он воровал у тех, кто ему помогал. Он делал больно тем, кто его любил. Быть может, он даже убивал, но доподлинно ему это неизвестно.
Уже ненужные удары ногами, фотографии с УЗИ. Таблетки в его кармане, которые могли быть жизненно необходимыми для женщины или для дитя в её утробе. Её деньги, телефон, жизненно необходимые для Стива.
Нет.
Стив понимал, что даже если ему и удастся соскочить с иглы, то ему всё равно конец. Его раздавит суровая реальность. Его уничтожит пробудившаяся и ничем не сдерживаемая совесть. Она размажет его по грязным, усыпанным мусором дорогам, сырам непонятно от чего, бетонным полам лачуг. Она напоит его горькими слезами некогда любивших его людей. Она заберут у него
